Неточные совпадения
Когда Степан Аркадьич
вышел из комнаты зятя, он был тронут, но это не мешало ему быть довольным тем, что он успешно совершил это дело, так как он был уверен, что Алексей Александрович не отречется от
своих слов.
Мальчик, краснея и не отвечая, осторожно потягивал
свою руку
из руки дяди. Как только Степан Аркадьич выпустил его руку, он, как птица, выпущенная на волю, вопросительно взглянув на отца, быстрым шагом
вышел из комнаты.
— Ну, будет, будет! И тебе тяжело, я знаю. Что делать? Беды большой нет. Бог милостив… благодарствуй… — говорил он, уже сам не зная, что говорит, и отвечая на мокрый поцелуй княгини, который он почувствовал на
своей руке, и
вышел из комнаты.
Больной удержал в
своей руке руку брата. Левин чувствовал, что он хочет что-то сделать с его рукой и тянет ее куда-то. Левин отдавался замирая. Да, он притянул ее к
своему рту и поцеловал. Левин затрясся от рыдания и, не в силах ничего выговорить,
вышел из комнаты.
Еще как только Кити в слезах
вышла из комнаты, Долли с
своею материнскою, семейною привычкой тотчас же увидала, что тут предстоит женское дело, и приготовилась сделать его.
— Вот неразлучные, — прибавил Яшвин, насмешливо глядя на двух офицеров, которые
выходили в это время
из комнаты. И он сел подле Вронского, согнув острыми углами
свои слишком длинные по высоте стульев стегна и голени в узких рейтузах. — Что ж ты вчера не заехал в красненский театр? — Нумерова совсем недурна была. Где ты был?
Тот же самый орел, как только
вышел из комнаты и приближается к кабинету
своего начальника, куропаткой такой спешит с бумагами под мышкой, что мочи нет.
Я бросился вон
из комнаты, мигом очутился на улице и опрометью побежал в дом священника, ничего не видя и не чувствуя. Там раздавались крики, хохот и песни… Пугачев пировал с
своими товарищами. Палаша прибежала туда же за мною. Я подослал ее вызвать тихонько Акулину Памфиловну. Через минуту попадья
вышла ко мне в сени с пустым штофом в руках.
Марья Ивановна быстро взглянула на него и догадалась, что перед нею убийца ее родителей. Она закрыла лицо обеими руками и упала без чувств. Я кинулся к ней, но в эту минуту очень смело в
комнату втерлась моя старинная знакомая Палаша и стала ухаживать за
своею барышнею. Пугачев
вышел из светлицы, и мы трое сошли в гостиную.
Алина отказалась пить и, поманив за собой Дуняшу,
вышла из комнаты; шла она, как ходила девушкой, — бережно и гордо несла красоту
свою. Клим, глядя вслед ей, вздохнул.
Повинуясь странному любопытству и точно не веря доктору, Самгин
вышел в сад, заглянул в окно флигеля, — маленький пианист лежал на постели у окна, почти упираясь подбородком в грудь; казалось, что он, прищурив глаза, утонувшие в темных ямах, непонятливо смотрит на ладони
свои, сложенные ковшичками. Мебель
из комнаты вынесли, и пустота ее очень убедительно показывала совершенное одиночество музыканта. Мухи ползали по лицу его.
Ему хотелось петь громко, торжественно, как поют в церкви. И чтоб
из своей комнаты вышла Варвара, одетая в светлое, точно к венцу.
Его не слушали. Рассеянные по
комнате люди,
выходя из сумрака,
из углов, постепенно и как бы против воли
своей, сдвигались к столу. Бритоголовый встал на ноги и оказался длинным, плоским и по фигуре похожим на Дьякона. Теперь Самгин видел его лицо, — лицо человека, как бы только что переболевшего какой-то тяжелой, иссушающей болезнью, собранное
из мелких костей, обтянутое старчески желтой кожей; в темных глазницах сверкали маленькие, узкие глаза.
Пообедав, он ушел в
свою комнату, лег, взял книжку стихов Брюсова, поэта, которого он вслух порицал за его антисоциальность, но втайне любовался холодной остротой его стиха. Почитал, подремал, затем пошел посмотреть, что делает Варвара; оказалось, что она
вышла из дома.
От него я добился только — сначала, что кузина твоя — a pousse la chose trop loin… qu’elle a fait un faux pas… а потом — что после визита княгини Олимпиады Измайловны, этой гонительницы женских пороков и поборницы добродетелей, тетки разом слегли, в окнах опустили шторы, Софья Николаевна сидит у себя запершись, и все обедают по
своим комнатам, и даже не обедают, а только блюда приносятся и уносятся нетронутые, — что трогает их один Николай Васильевич, но ему запрещено
выходить из дома, чтоб как-нибудь не проболтался, что граф Милари и носа не показывает в дом, а ездит старый доктор Петров, бросивший давно практику и в молодости лечивший обеих барышень (и бывший их любовником, по словам старой, забытой хроники — прибавлю в скобках).
Когда мы вошли в залу, мать сидела на
своем обычном месте за работой, а сестра
вышла поглядеть
из своей комнаты и остановилась в дверях.
Несколько раз в продолжение дня, как только она оставалась одна, Маслова выдвигала карточку
из конверта и любовалась ею; но только вечером после дежурства, оставшись одна в
комнате, где они спали вдвоем с сиделкой, Маслова совсем вынула
из конверта фотографию и долго неподвижно, лаская глазами всякую подробность и лиц, и одежд, и ступенек балкона, и кустов, на фоне которых
вышли изображенные лица его и ее и тетушек, смотрела на выцветшую пожелтевшую карточку и не могла налюбоваться в особенности собою,
своим молодым, красивым лицом с вьющимися вокруг лба волосами.
В то время как он подходил к этой
комнате, присяжные уж
выходили из нее, чтобы итти в залу заседания. Купец был так же весел и так же закусил и выпил, как и вчера, и, как старого друга, встретил Нехлюдова. И Петр Герасимович не вызывал нынче в Нехлюдове никакого неприятного чувства
своей фамильярностью и хохотом.
Комната Зоси
выходила окнами на двор, на север; ее не могли заставить переменить эту
комнату на другую, более светлую и удобную, потому что
из своей комнаты Зося всегда могла видеть все, что делалось на дворе, то есть, собственно, лошадей.
— И тщеславие… Я не скрываю. Но знаете, кто сознает за собой известные недостатки, тот стоит на полдороге к исправлению. Если бы была такая рука, которая… Ах да, я очень тщеславна! Я преклоняюсь пред силой, я боготворю ее. Сила всегда оригинальна, она дает себя чувствовать во всем. Я желала бы быть рабой именно такой силы, которая
выходит из ряду вон, которая не нуждается вот в этой мишуре, — Зося обвела глазами
свой костюм и обстановку
комнаты, — ведь такая сила наполнит целую жизнь… она даст счастье.
— Митя, отведи меня… возьми меня, Митя, — в бессилии проговорила Грушенька. Митя кинулся к ней, схватил ее на руки и побежал со
своею драгоценною добычей за занавески. «Ну уж я теперь уйду», — подумал Калганов и,
выйдя из голубой
комнаты, притворил за собою обе половинки дверей. Но пир в зале гремел и продолжался, загремел еще пуще. Митя положил Грушеньку на кровать и впился в ее губы поцелуем.
Вы
выходите в нейтральную
комнату и говорите: «Вера Павловна!» Я отвечаю
из своей комнаты: «что вам угодно, Дмитрий Сергеич?» Вы говорите: «я ухожу; без меня зайдет ко мне господин А. (вы называете фамилию вашего знакомого).
— Ах, как весело будет! Только ты, мой миленький, теперь вовсе не говори со мною, и не гляди на меня, и на фортепьяно не каждый раз будем играть. И не каждый раз буду
выходить при тебе
из своей комнаты. Нет, не утерплю,
выйду всегда, только на одну минуточку, и так холодно буду смотреть на тебя, неласково. И теперь сейчас уйду в
свою комнату. До свиданья, мой милый. Когда?
На другое утро хозяйка Рахметова в страшном испуге прибежала к Кирсанову: «батюшка — лекарь, не знаю, что с моим жильцом сделалось: не
выходит долго
из своей комнаты, дверь запер, я заглянула в щель; он лежит весь в крови; я как закричу, а он мне говорит сквозь дверь: «ничего, Аграфена Антоновна».
Между тем испуганные слуги разбудили мою мать; она бросилась
из своей спальни ко мне в
комнату, но в дверях между гостиной и залой была остановлена казаком. Она вскрикнула, я вздрогнул и побежал туда. Полицмейстер оставил бумаги и
вышел со мной в залу. Он извинился перед моей матерью, пропустил ее, разругал казака, который был не виноват, и воротился к бумагам.
Серафима
выходила по нескольку раз из-за стола и возвращалась
из своей комнаты еще веселее.
В эту минуту
из комнат вышла на террасу Вера, по
своему обыкновению, с ребенком на руках. Лебедев, извивавшийся около стульев и решительно не знавший, куда девать себя, но ужасно не хотевший уйти, вдруг набросился на Веру, замахал на нее руками, гоня прочь с террасы, и даже, забывшись, затопал ногами.
— Это под Горюном проклятый солдат ему подвел девку, — объясняла Парасковья Ивановна, знавшая решительно все, не
выходя из комнаты. — Выискался пес… А еще как тосковал-то Самойло Евтихыч, вчуже жаль, а тут вон на какое художество повернул. Верь им, мужчинам, после этого. С Анфисой-то Егоровной душа в душу всю жизнь прожил, а тут сразу обернул на другое… Все мужики-то, видно, на одну колодку. Я вот про
своего Ефима Андреича так же думаю: помри я, и…
Лиза была в это время в разладе с
своими и не
выходила за порог
своей комнаты. Полинька Калистратова навещала ее аккуратно каждое утро и оставалась у ней до обеда. Бертольди Ольга Сергеевна ни за что не хотела позволить Лизе принимать в
своем доме; из-за этого-то и произошла новая размолвка Лизы с матерью.
Также не напрасно прошла для Гладышева и история его старшего брата, который только что
вышел из военного училища в один
из видных гренадерских полков и, находясь в отпуску до той поры, когда ему можно будет расправить крылья, жил в двух отдельных
комнатах в
своей семье.
Я хотел было почистить рукава курточки, запачкавшиеся мелом, прежде чем
выйти из комнаты, но St.-Jérôme сказал мне, что это совершенно бесполезно, как будто я находился уже в таком жалком нравственном положении, что о наружном
своем виде не стоило и заботиться.
Вихров начал снова
свое чтение. С наступлением пятой главы инженер снова взглянул на сестру и даже делал ей знак головой, но она как будто бы даже и не замечала этого. В седьмой главе инженер сам, по крайней мере,
вышел из комнаты и все время ее чтения ходил по зале, желая перед сестрой показать, что он даже не в состоянии был слушать того, что тут читалось. Прокурор же слушал довольно равнодушно. Ему только было скучно. Он вовсе не привык так помногу выслушивать чтения повестей.
Вакация Павла приближалась к концу. У бедного полковника в это время так разболелись ноги, что он и
из комнаты выходить не мог. Старик, привыкший целый день быть на воздухе, по необходимости ограничивался тем, что сидел у
своего любимого окошечка и посматривал на поля. Павел, по большей части, старался быть с отцом и развеселял его
своими разговорами и ласковостью. Однажды полковник, прищурив
свои старческие глаза и посмотрев вдаль, произнес...
Он засуетился, нагнулся, кряхтя, к
своей шляпе, торопливо схватил ее вместе с палкой, поднялся со стула и с какой-то жалкой улыбкой — униженной улыбкой бедняка, которого гонят с занятого им по ошибке места, — приготовился
выйти из комнаты.
Я и Генрих сговорились, что когда она встанет и первый раз
выйдет из своей спальни, откуда она целый месяц не
выходила, то мы и уберем все
комнаты цветами.
Луша, пошатываясь,
вышла из комнаты, прошла через веранду и в каком-то тумане побрела к
своему нищенскому углу.
Он отвернулся к столу, а она на минуту
вышла из комнаты, и, когда вернулась, Николай, ласково поглядывая на нее, заговорил, тихонько и любовно гладя словами
свои воспоминания...
А он вдобавок был раздражительного характера, беспрестанно сердился, за каждую малость
из себя
выходил, кричал на нас, жаловался на нас и часто, не докончив урока, рассерженный уходил в
свою комнату.
— Ничего не будет, уж я чувствую, — сказал барон Пест, с замиранием сердца думая о предстоящем деле, но лихо на бок надевая фуражку и громкими твердыми шагами
выходя из комнаты, вместе с Праскухиным и Нефердовым, которые тоже с тяжелым чувством страха торопились к
своим местам. «Прощайте, господа», — «До свиданья, господа! еще нынче ночью увидимся», — прокричал Калугин
из окошка, когда Праскухин и Пест, нагнувшись на луки казачьих седел, должно быть, воображая себя казаками, прорысили по дороге.
Он взял ее руку, поцеловал ее и неровными шагами
вышел из комнаты. На него страшно было смотреть. Наденька осталась неподвижна на
своем месте.
Накануне этого официального извещения все в доме уже знали и различно судили об этом обстоятельстве. Мими не
выходила целый день
из своей комнаты и плакала. Катенька сидела с ней и
вышла только к обеду, с каким-то оскорбленным выражением лица, явно заимствованным от
своей матери; Любочка, напротив, была очень весела и говорила за обедом, что она знает отличный секрет, который, однако, она никому не расскажет.
Первый прошел исповедоваться папа. Он очень долго пробыл в бабушкиной
комнате, и во все это время мы все в диванной молчали или шепотом переговаривались о том, кто пойдет прежде. Наконец опять
из двери послышался голос монаха, читавшего молитву, и шаги папа. Дверь скрипнула, и он
вышел оттуда, по
своей привычке, покашливая, подергивая плечом и не глядя ни на кого
из нас.
Наконец после хорошенькой Катеньки, которая, улыбаясь,
вышла из двери, настал и мой черед. Я с тем же тупым страхом и желанием умышленно все больше и больше возбуждать в себе этот страх вошел в полуосвещенную
комнату. Духовник стоял перед налоем и медленно обратил ко мне
свое лицо.
— Он занимается с князем, — сказала Катенька и посмотрела на Любочку. Любочка вдруг покраснела отчего-то, сморщилась, притворясь, что ей что-то больно, и
вышла из комнаты. Я
вышел вслед за нею. Она остановилась в гостиной и что-то снова записала карандашиком на
свою бумажку.
Дня через три я немного успокоился; но до самого отъезда в деревню я никуда не
выходил из дома и, все думая о
своем горе, праздно шлялся
из комнаты в
комнату, стараясь избегать всех домашних.
Степан Трофимович постоял с минуту в раздумье, как-то не глядя посмотрел на меня, взял
свою шляпу, палку и тихо пошел
из комнаты. Я опять за ним, как и давеча.
Выходя из ворот, он, заметив, что я провожаю его, сказал...
— Это всё оттого они так угрюмы сегодня, — ввернул вдруг Липутин, совсем уже
выходя из комнаты и, так сказать, налету, — оттого, что с капитаном Лебядкиным шум у них давеча
вышел из-за сестрицы. Капитан Лебядкин ежедневно
свою прекрасную сестрицу, помешанную, нагайкой стегает, настоящей казацкой-с, по утрам и по вечерам. Так Алексей Нилыч в том же доме флигель даже заняли, чтобы не участвовать. Ну-с, до свиданья.
Когда вскоре за тем пани Вибель
вышла, наконец,
из задних
комнат и начала танцевать французскую кадриль с инвалидным поручиком, Аггей Никитич долго и пристально на нее смотрел, причем открыл в ее лице заметные следы пережитых страданий, а в то же время у него все более и более созревал задуманный им план, каковый он намеревался начать с письма к Егору Егорычу, написать которое Аггею Никитичу было нелегко, ибо он заранее знал, что в письме этом ему придется много лгать и скрывать; но могущественная властительница людей — любовь — заставила его все это забыть, и Аггей Никитич в продолжение двух дней, следовавших за собранием, сочинил и отправил Марфину послание, в коем с разного рода экивоками изъяснил, что, находясь по отдаленности места жительства Егора Егорыча без руководителя на пути к масонству, он, к великому счастию
своему, узнал, что в их городе есть честный и добрый масон — аптекарь Вибель…
Но наконец узнать все-таки привелось. Пришло от Петеньки письмо, в котором он уведомлял о
своем предстоящем отъезде в одну
из дальних губерний и спрашивал, будет ли папенька
высылать ему содержание в новом его положении. Весь день после этого Порфирий Владимирыч находился в видимом недоумении, сновал
из комнаты в
комнату, заглядывал в образную, крестился и охал. К вечеру, однако ж, собрался с духом и написал...
И вот, в одну
из таких паскудных ночей, когда Аннинька лихо распевала перед Евпраксеюшкой репертуар
своих паскудных песен, в дверях
комнаты вдруг показалась изнуренная, мертвенно-бледная фигура Иудушки. Губы его дрожали; глаза ввалились и, при тусклом мерцании пальмовой свечи, казались как бы незрящими впадинами; руки были сложены ладонями внутрь. Он постоял несколько секунд перед обомлевшими женщинами и затем, медленно повернувшись,
вышел.